Дьявол против кардинала - Страница 73

— Не советовал бы вам этого делать, — возразил Лавалетт. — Не теряйте короля из виду: что бы он вам ни обещал, он легко об этом позабудет, если вы не будете у него на глазах. Королева-мать не даст ему спуску. Поезжайте в Версаль, будто бы попросить об отставке.

Ришелье покачал поникшей головой. Лавалетт подошел и встряхнул его за плечи:

— Ну же, крепитесь! Кто выходит из игры, то ее проигрывает!

— В самом деле, монсеньер! — поддержал его Шатонёф. — Поезжайте к королю, он любит вас!

— Поезжайте, дядюшка!

Ришелье молча подошел к окну. По улице катили кареты с гербами — знать торопилась засвидетельствовать свое почтение королеве-матери и новому главному министру.

В дверь постучали. Королевский гонец передал кардиналу приказ короля следовать за ним в Версаль, а на словах — просьбу Сен-Симона не затягивать с приездом.

— Вот видите, дядюшка! — радостно воскликнула Мари-Мадлен.

Ришелье засуетился и стал собираться. Бутилье и Шатонёф вызвались его сопровождать.

Людовик намеренно велел выстроить себе в Версале маленький охотничий домик, а не королевскую резиденцию. Он никогда не проводил там Совет, не вызывал министров. Королевские «апартаменты» во втором этаже состояли всего из четырех комнат: прихожей, кабинета, спальни и гардеробной. Прочие участники охот размещались в двух крошечных флигелях.

Ришелье еще никогда здесь не был. С замиранием сердца он прошел в кабинет, где его ждал Людовик в обществе Сен-Симона и своего камердинера.

Едва переступив порог, Ришелье тотчас опустился на колени.

— Встаньте, встаньте, — немедленно приказал Людовик и подошел, чтобы помочь ему подняться.

Голос Ришелье задрожал от сдерживаемых слез.

— Вы лучший из господ, — прошептал он.

Людовик тоже был растроган:

— Это вы — самый верный и любящий слуга в мире, — отвечал он. — Если бы вы проявили неуважение или неблагодарность к моей матери, я тотчас отвернулся бы от вас. Но ведь это не так.

Ришелье энергично закивал, подтверждая слова короля.

— Господин де Ришелье будет ночевать в комнате, в которой обычно останавливается граф де Суассон, — сказал Людовик камердинеру. — Ступайте и все приготовьте.

Камердинер удалился. Сен-Симон, перехватив взгляд короля, вышел за ним следом. Людовик с Ришелье остались вдвоем.

— Сир, позвольте мне удалиться в мой замок, — начал кардинал. — Я уже не молод, слаб здоровьем…

— Об этом не может быть и речи, — перебил король. — Интересы государства и мое собственное достоинство от этого пострадают. — Он говорил так, будто доказывал что-то кому-то, кого здесь сейчас не было. — Позволить вам удалиться от дел значит проявить свою слабость.

— Но…

— Я приказываю вам остаться и продолжать управлять делами, такова моя воля! — Людовик прошелся по кабинету и встал у окна, гордо выпрямив спину.

— Но сир, как посмотрит мир на ваше решение, не упрекнут ли вас в неблагодарности к матери? — смиренно пролепетал Ришелье.

— Речь идет не о моей матери, а о заговорщиках, вызвавших эту бурю, — с нажимом сказал король. — Я ими займусь… Я более обязан государству, чем моей матери, — добавил он негромко.

…Получив приглашение от короля прибыть в Версаль, Марильяк просиял и возблагодарил Господа. Однако через некоторое время королевский курьер привез новый приказ: поскольку в Версале негде разместиться, Марильяку надлежит остановиться поблизости, в деревушке Глатиньи. В Версале негде разместиться! Значит, место уже занято Ришелье. Марильяк был неглуп и не склонен к самообольщению. Он допоздна жег личные бумаги, которые могли его скомпрометировать, и прибыл в Глатиньи уже глубокой ночью.

Тем временем в Версале шел совет. Людовик кратко напомнил об интригах, которые плели против Ришелье госпожа дю Фаржи, герцог де Бельгард и некоторые другие особы, связанные с герцогом Орлеанским, однако главным виновником признал Мишеля де Марильяка. Король объявил о своем решении лишить его всех должностей и отправить в изгнание. Оставалось найти ему преемника. Ришелье предложил Шатонёфа.

Встал вопрос, как быть с Луи де Марильяком. Не прошло и двух дней, как его назначили маршалом и главнокомандующим войсками в Италии. Разумно ли сохранять за ним этот пост? Под его началом — семь тысяч солдат, набранных, в основном, в Шампани, где его любят и уважают. Очень возможно, что родственные чувства возобладают над чувством долга, и он постарается силой вернуть свободу старшему брату. В тяжелой борьбе осторожность одержала победу над щепетильностью: король подписал тайный приказ об аресте Луи де Марильяка, который надлежало исполнить маршалам Шомбергу и Ла Форсу.

Поутру в Глатиньи отправился государственный секретарь де Лавиль о-Клерк. Мишель де Марильяк слушал мессу. Когда, скрипнув, раскрылась дверь часовни, священник замолчал, уставившись на вошедшего. Марильяк с трудом поднялся с колен.

— Вы позволите нам закончить? — спросил он у Лавиль о-Клерка. Тот смутился и вышел.

Когда служба была окончена, Марильяк пригласил госсекретаря пройти с ним в комнату, извлек из сундучка шкатулку с государственными печатями и передал ему, потом снял с шеи ключ от шкатулки, с которым никогда не расставался, и тоже отдал. В этот момент в комнату вошли гвардейцы и встали по обе стороны от дверей. Марильяк вздрогнул и затравленно посмотрел на Лавиль о-Клерка.

— Вас сопроводят до места, назначенного вам для проживания королем, — постарался тот ободрить старика.